Педагогическая поэма второго порядка - Страница 27

Что тут предположить? Возможно, сработал принцип шестеренок, когда недостатки одного супруга с идеальной точностью укладываются в недостатки другого, что, как известно, дает в итоге нерушимый союз. Да, но почему главой семьи оказался именно Савелий Павлович, а не наоборот? Тоже вполне объяснимо (задним числом объяснимо все на свете). Интеллигентный, податливый, уступчивый Савушка тем не менее мыслил самостоятельно, в то время как Клара Карловна с юных лет неизменно выступала в качестве инструмента. Отточенного, закаленного, надежного — но инструмента.

Ну и, видимо, самое главное — оба к началу своего романа не имели ни малейшего опыта в личной жизни. Познания их в этой области были разрознены и большей частью почерпнуты из художественной литературы. Клара примерно представляла, как должна вести себя жена, а Савелий (столь же примерно) — как должен себя вести муж. И оба отыгрывали как могли. Так мало-помалу в одном начала полегоньку проглядывать мужественность, в другой — женственность.

Тем-то и хороша ролевая игра в любовь: все то же самое, все как в жизни, но без трагических последствий.

Супружеское объятие не размыкалось довольно долго, будто и не супружеское. Внезапно Клара Карловна уткнулась лицом в плечо мужа, всхлипнула.

— Что с тобой? — не понял он.

— Я боюсь за тебя… — жалобно сказала Клара.

— Глупенькая… — снисходительно молвил Савелий. — Что тут со мной может случиться? Хожу по грибы… — Он оглянулся на оставленный у порога берестяной туесок. — Кормят, правда, неважно, но терпимо… Или ты боишься, что я тут с какой-нибудь ролевичкой сойдусь? Так они все в Нуменоре-4, а на мосту пикеты.

— А ну тебя… — глухо произнесла она и отстранилась. Бросила опасливый взгляд на дежурного доспешника в дверях. — Вот посмотри. — Из сумочки был извлечен конверт. — Пришло сегодня. Причем уже вскрытое… Опять донос на Нинель Васильевну. Сколько я могу ее покрывать?

— Сколько надо, солнышко, — с укоризненной улыбкой увещевал супруг. — Подумаешь, письмо.

— Если бы только письмо! Вся ваша конспирация трещит по швам! Понимаешь? Вся!

Савелий Павлович рассмеялся.

— Не принимай так близко к сердцу. В конце концов, это же только игра…

— Боюсь, мы уже доигрались, — стонуще отозвалась Клара.

Савелий насторожился.

— Погоди-ка… — попросил он. — Давай по порядку.

Она послушалась. Безропотно села на стоящую между койками табуретку, беспомощно уставилась на супруга.

— Под Петра Маркеловича копают, — выдохнула она.

— Знаю, — кивнул он. — Копают. Не первый год.

— Нет, не знаешь! — В голосе ее зазвучали трагические нотки. — Все очень серьезно. Настолько серьезно, что ты даже представить себе не можешь. Ему подрывную деятельность шьют! Значит, и тебе тоже.

А Славик-то, оказывается, как в воду глядел. Савелий Павлович прищурился.

— Кто шьет?

— Не знаю. Но уже специальная группа создана. «Око Саурона». Что-то вроде инквизиции.

— В нашем министерстве?

— Нет! В том-то и дело что не в нашем!

— А кто же тогда? — Савелий Павлович моргнул. — Полиция? Контрразведка? Они уже все давно под нами.

И это было чистой правдой. За истекшие десять лет министерство ролевых игр подгребло под себя и экономику, и образование, и контрразведку, что, конечно же, нравилось далеко не всем.

Глава 9. ДОЗНАНИЕ

Безнравственная тварь!
Теперь твое я вижу направленье!

Алексей Константинович Толстой

Тем временем Славик, затосковав от безделья, решил совершить пеший поход к так называемому священному бугру, единственному месту на полигоне, где иногда оживала сотовая связь. Бугор, как правило, охранялся, но Урлу Левой Руке было на это наплевать — стражники все свои. Конечно, он мог бы развеять скуку и по-другому, приняв участие в общем деле, однако с некоторых пор уклонение от игры стало для него самой увлекательной из игр.

Завернул по дороге в мертвятник, посмотрел, как могучий Аскольд (он же Илиодор, он же Василий) мается с убитыми. Судя по всему, занятие это надоело ему до чертиков — и владыка загробного мира откровенно развлекался.

— Кто из вас умер, — вещал он, — пусть явится в течение трех дней в штаб корпуса, чтобы труп его был окроплен святой водой…

Приход постороннего застал шутника врасплох. Крякнул владыка, взялся за игру всерьез.

— Ну, а вот пока ты был жив, — сурово обратился он к приземистому гному в накладной рыжей бороде (явно из каптерки). — Кого убил, кому помог?.. Колись давай… Мне ж тебе еще посмертное воздаяние определить надо…

Покосился на пришельца и узнал в нем Урла. Тут же прервал дознание, велел гному посетить храм за рощицей, душу очистить. Тот поплелся куда велено, а оба ветерана ролевого движения, пока улита едет, сели рядком, поговорили с тоской о прошлых временах, о нынешних.

— Последний раз выезжаю… — гудел Аскольд. — Сил моих больше нет. Смотреть не могу на этот бардак… Упрошу настоятеля, чтоб освободил. Пусть другого кого посылают.

Поодаль слонялись ожидающие своей участи убиенные в белых хайратниках.

Потом возвратился гном (кстати, подозрительно быстро), и Славик двинулся дальше. Обогнув осиновую рощицу, приостановился. Похоже, охрана со священного бугра была снята. Покатый холмик, увенчанный сгруженными как попало бетонными блоками, призванными изображать руины древнего мегалита, казался совершенно безлюдным. А, нет!.. Кто-то там наверху все-таки был. Пулю небось расписывают или нелегальные книжки читают.