Педагогическая поэма второго порядка - Страница 8

Петр Маркелович скорбно кивал, с пониманием глядя на коллегу.

— …из унылого вранья жизни в яркое вранье игры, — помог он закруглить мысль. — Но ведь все бегут, Савелий. И ролевики, и не ролевики. Кто во что. Кто в наркоту, кто в сериалы…

— Почему вы не используете классику? — призвал к ответу неистовый Савелий.

— Как это не используем? Используем вовсю. Дюма, Сабатини…

— Я имею в виду: русскую классику!

— А-а… Вон ты куда, — усмехнулся Петр Маркелович. — Хочешь сказать, в русской классике жизненной правды не меньше, а то и больше, чем в самой жизни, — потому ее ролевики и не жалуют?.. Отчасти верно. Но только отчасти. Понимаешь, Савелий, не важно, куда тебя тащат на веревке: в ад или в рай — главное, что на веревке.

* * *

Беседа была прервана дверным звонком.

— Кого там черт принес? — буркнул хозяин. — Для визитов вроде рановато…

Встал, прошествовал в прихожую и вскоре вернулся изрядно озадаченный в сопровождении двух несомненно официальных лиц, поначалу принятых Савелием Палычем за братьев-близнецов. Он и так-то плохо различал чиновников, все они казались ему одинаково безликими, а тут еще оба лет сорока, оба среднего роста и оба чем-то всерьез озабочены. Светло-серые костюмы, темно-серые галстуки и туфли в тон. Звали внезапных визитеров, как вскоре выяснилось, тоже соответственно: Николай Иванович и Иван Николаевич, что, впрочем, автоматически снимало с них подозрение в единоутробном происхождении.

— Прошу… — Петр Маркелович указал на освободившийся диван, сам же, удивленно похмыкивая, пошел в угол за стулом.

Оба гостя, замерев в дверном проеме, смотрели на скудобородого юношу, чье наличие в кресле, очевидно, не входило в их планы. Савелий представил, как он выглядит сейчас в глазах трезвых, опрятных, выспавшихся пришельцев, и ужаснулся. Судорожно отставил бокал.

— Э-э… ваш ролевик? — прозвучал вопрос.

— Нет, — сказал Петр Маркелович. — Савелий Павлович — мой коллега. Прошу любить и жаловать. Преподаватель русского языка и литературы. Старшие классы.

— Это вы с ночи так? — сочувственно осведомился один из гостей, глядя на густо уставленную выпивкой и закуской сервировочную каталку. — Что ж, в чем-то я вас понимаю… — Лицо его омрачилось. — После того, что произошло…

— А что, простите, произошло?

— Ну как же! Во-первых, разгон ролевой игры…

— Что? Опять? Когда?

— Месяц назад.

Петр Маркелович остолбенел, затем сообразил — и рассмеялся.

— А! Так вы, значит, решили, будто мы с тех самых пор горе заливаем? Нет-нет, мы с Савелием Павловичем только что с выпускного бала. Рассвет встречали.

— Ах, да! — вскричал тот, что справа. — Точно, точно! Выпускной бал… Тогда, может быть, в другой раз? — виновато осведомился он. — Вы же, наверное, всю ночь не спали.

— Выспимся еще до вечера. Проходите, садитесь.

— Но, видите ли… разговор будет несколько… м-м…

— Чепуха! — с хмельной прямотой объявил хозяин. — Мы с Савелием Палычем приятели давние и закадычные. Я ему так и так все разболтаю. Прошу.

Поколебавшись, гости переступили порожек комнаты и расположились на диване.

— Чаю? Кофе? Водки? Вермута? Может быть, коньяку?

Вежливо поблагодарили, но от угощения отказались.

— Чем обязан посещению столь высоких персон? Да еще и в такую рань?

Савелий ожидал, что персоны мило смутятся или хотя бы ответят шуткой. Ничуть не бывало. Стало быть, и впрямь высокие.

— Вот. Ознакомьтесь. — Тот, что справа, открыл кейс и достал знакомую серенькую брошюрку.

— Да мы, собственно, уже… — Хозяин указующе кивнул в угол, и молочные братья-чиновники уставились на валяющееся там точно такое же полиграфическое изделие, только сильно растрепанное. Зрелище в комментариях не нуждалось.

— Что ж, тем лучше. — Принесенный экземпляр снова канул в кейс. — И каковы ваши впечатления?

— Клиника, — коротко ответил Петр Маркелович. — Что тут еще сказать?

Пришельцы переглянулись, опечалились.

— Я вижу, вы не понимаете, насколько все серьезно, — с упреком произнес тот, что с кейсом, чем живо кого-то напомнил Савелию. Где-то он уже слышал сегодня похожую фразу. — Это, увы, не просто клиника, Петр Маркелович, это начало кампании. Кое-кто (не будем уточнять при молодом человеке) намерен задушить ролевое движение в Гоблино. И странно, что вы, мастер игры, так спокойно…

Савелий уже начинал помаленьку их различать. У того, что с кейсом, меж бровей небольшое синевато-багровое пятно, другой начинает лысеть со лба, а туфли и галстук у него бежеватого оттенка. Только вот кто из них Иван Николаевич, а кто Николай Иванович? Кажется, тот, с печатью меж бровей. Который говорит.

— Идиотизм! — С каждым словом оратор утрачивал политкорректность. Было совершенно очевидно, что приперся он сюда с утра пораньше не только по долгу службы, но и по велению сердца. — По размаху ролевого движения наше Гоблино в Восточной Европе уступает лишь Татарстану! Какая борьба? С чем борьба? Этим гордиться надо! Финансировать надо! Развернуть производство антуражных доспехов, оружия, галеонов на базе катамаранов… Между прочим, серьезная статья дохода. На ком еще делать деньги, как не на увлеченных людях? — Говорящему не хватило дыхания, пришлось приостановиться, поднабрать воздуху. — Гоблино! — воскликнул он. — Поля, холмы, развалины — любые, вплоть до водонапорных башен! Идеальные полигоны! Переделать водонапорку в донжон — это ж как два пальца… А народ со всего мира в Новую Зеландию играть ездит! Чем мы хуже Новой Зеландии? За державу обидно!.. Вы согласны, Петр Маркелович?